На обложке ELLE эта легендарная брюнетка — воплощение черной королевы: сильной, властной, уверенной в себе, готовой поставить шах и мат любым препятствиям. Такая Хелена и в реальной жизни — прятать себя за чужой маской на съемочной площадке ей совсем не пришлось.
Кристенсен рассказывает, что может быть авторитарной и жесткой, но иногда — хрупкой, уязвимой и очень ранимой. Две крайности гармонично уживаются в зеленоглазой датчанке. Помните, как впервые о ней узнали? Это уже потом были подиумы всех крупных брендов.
А в начале пути — именно ее чарам пытался противостоять Крис Айзек в клипе Wicked Game, безнадежно убеждая себя: No, I don’t want to fall in love/«Нет, я не хочу влюбляться». Так и мы потеряли от нее голову без оглядки.
ХЕЛЕНА КРИСТЕНСЕН Из Лос-Анджелеса мне позвонил Герб Ритц и рассказал, что снимает видео на очень красивую песню и не представляет в главной роли никого, кроме меня. И тут же включил Wicked Game. Я, не раздумывая, согласилась и полетела на Гавайи. Это была одна из самых изматывающих съемок в моей жизни.
Все происходило на пляже с вулканическим песком, который нагревался так, что можно было заработать ожог, а голени были в порезах от острых камней. Несмотря на все сложности, я считаю, что Герб снял один из самых легендарных клипов в истории. До сих пор очень горжусь, что с Крисом в кадре была именно я.
Наш номер посвящен играм. Во что играете вы?
Я не большая поклонница игр. Мне больше нравятся такие виды спорта, как бокс, бег и плавание. А если говорить об азарте, то он включается, когда я соревнуюсь не с другими, а с самой собой.
Помните, во что вы играли в детстве?
Обожала «Монополию» и «Властелина разума».
Все эти профессии взаимосвязаны и вытекают одна из другой. Мне по-прежнему нравится работать моделью — с каждой новой съемочной командой я получаю огромный опыт. А фотография для меня как спасательный круг. Можно сказать, я дышу через свой объектив.
Фотография — это моя подлинная страсть. А модельный бизнес теперь даже интереснее, чем раньше: работая с молодыми фотографами, я открываю новые грани себя.
Плюс у меня есть две небольшие компании: парфюмерный бренд Strangelove и лайфстайл — Stærk & Christensen, в рамках которого я придумываю дизайн одежды, обуви, очков, интерьеров…
Герб Ритц, Питер Линдберг и Карл Лагерфельд. И, конечно, мои агенты, которые поддерживают меня с самого начала.
Это было очень круто! Тем более, что тот показ стал посвящением Джанни, который был одним из первых дизайнеров, воспевавших женское тело и чувственность. По правде говоря, мы совсем не ожидали, что это вызовет такой отклик и целую бурю эмоций.
Вы общаетесь с коллегами?
Мы были крохотной компанией совсем молодых девчонок, попавших в этот бизнес примерно в одно время и выросших на глазах друг друга. Да, мы до сих пор дружим.
Всю молодость мы будто неслись в крохотном хрупком каноэ по дикой реке с непредсказуемым течением, а теперь все повзрослели: у большинства дети, семьи и успешный бизнес, но тот опыт связывает нас навсегда.
Иногда я такой королевой и являюсь. Правда, бывает, что превращаюсь в ранимую и чувствительную маленькую девочку. Это две стороны моего характера, которые проявляются в зависимости от ситуации.
Опишите себя одним словом.
Преданность. А еще у меня отлично развита интуиция.
Плавать в океанах, реках, озерах… Ну вы поняли. И, конечно, вкусная еда!
Их несколько: «Белый отель» Дональда Томаса, «Она доведена до отчаяния» Уолли Лэмба и «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли.
Писательницу Лору Инглз-Уайлдер, но она вполне реальный человек.
А кто бы мог сыграть в кино вас?
Рэйчел Вайс. В ней безупречно сочетаются притягательная темная энергия и талант.
Вы храните одежду, подаренную после показов?
У меня есть несколько очень красивых вещей Chanel, Versace, Valentino и потрясающие платья Джона Гальяно.
О, их было так много! Я постоянно рискую и не планирую останавливаться, но всегда слежу за тем, чтобы мои решения ни в коем случае никому не навредили.
Какой ваш любимый грех?
Какой ваш любимый грех? Я считаю, что ничего из того, что я люблю и делаю, под определение греха не подходит. Вы можете представить свою жизнь без работы? Да, могу. Но мне все равно не удастся наступить на горло своему творчеству. Заниматься им для меня не менее важно, чем дышать.
Я считаю, что ничего из того, что я люблю и делаю, под определение греха не подходит.
Вы можете представить свою жизнь без работы?
About Author
